Средний класс: прогнозируя напряженности

В Высшей школе экономики прошла презентация исследования «Социально-экономическая мобильность и стратификация российских домохозяйств», проведенного группой студентов ГУ-ВШЭ и МГУ.

Исследование проводилось в рамках семинара, организованного Ассоциацией независимых центров экономического анализа (АНЦЭА), членами которой являются ГУ-ВШЭ и МГУ. Исследовательская команда включала трех студенток Вышки (Анну Сухову, Елену Колотову и Елену Селезневу) и двух студенток МГУ (Аллу Тындик и Евгению Рыбину), а также группу кураторов со стороны Независимого института социальной политики (НИСП) во главе с Лилией Овчаровой. В оценочную комиссию, рассматривавшую результаты проекта, вошли проректор ГУ-ВШЭ Андрей Яковлев, заместитель декана экономического факультета МГУ Ирина Телешова и президент Института национального проекта «Общественный договор» Александр Аузан.

Исследование, по словам его участниц, должно было не просто оценить размеры среднего класса и других социальных страт в России в конкретный период времени (2004 год), но и проанализировать их мобильность в течение следующих трех лет.

В своей работе студентки ГУ-ВШЭ и МГУ использовали базы данных двух разных обследований: «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ) и Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ).

— Студенты получили готовую стратификационную шкалу, построенную на обследовании РиДМиЖ, проведенном в 2007 году силами НИСП, — объяснила заместитель директора НИСП Лилия Овчарова. — Аналогичное исследование мы проводили в 2004 году, и задачей студентов было построение такой же стратификационной шкалы по результатам этого исследования. Но оставалось еще два сюжета, которые слабо идентифицируются на основе РиДМиЖ. Это оценка факторов неравенства, в частности, в доходах, а также здоровье респондентов и его влияние на ресурсную позицию. Чтобы получить соответствующие данные, было использовано исследование РМЭЗ, которое проводит Институт социологии РАН и которое в последние два-три года поддерживается Высшей школой экономики.

Эти данные были важны, так как исследователей главным образом интересовала мобильность той стратификационной группы, которая в рамках исследования была названа «средним классом».

Алексей Левинсон

Как объяснили участницы проекта, среди социологов и экономистов нет единого подхода к определению среднего класса, а значит, затруднен и анализ происходящих с ним изменений. Некоторые эксперты вообще отрицают сам факт наличия среднего класса в России. Но, как считает один из рецензентов проекта, руководитель отдела социокультурных исследований Левада-Центра Алексей Левинсон, даже если согласиться с этой крайней точкой зрения, работа студентов все равно предстает «серьезным и нужным исследованием по проблемам мобильности, стратификации и других социальных процессов и явлений, существование которых в нашей действительности никто не ставит под сомнение».

По словам Лилии Овчаровой, для отнесения домохозяйства к среднему классу использовались три домена показателей: доходно-имущественный, профессионально-квалификационный и субъективных ощущений. Каждый блок, в свою очередь, характеризуется еще более широким набором показателей. Представительство домохозяйства хотя бы в двух из трех этих блоков позволяет отнести домохозяйство к среднему классу.

— Цифры, полученные нами в ходе предыдущих исследований среднего класса, говорили о том, что с 2000 по 2007 год, несмотря на экономический рост, двукратное повышение реальных средних доходов населения, повышение образовательного уровня и некоторое улучшение жилищных характеристик, доля тех, кто относился к среднему классу, не изменилась и составила около 20 процентов, — рассказала Лилия Овчарова. — Нам надо было доказать две гипотезы. Согласно первой из них, за показателями роста средних характеристик скрыта их высокая дифференциация, и поэтому переход из одной стратификационной группы в другую требует еще более резкого скачка, чем двукратный рост доходов. Вторая говорит о том, что внутри группы среднего класса существует высокая мобильность.

Именно очень высокая мобильность между средним и низшим классом стала отличительной чертой последних лет. Половина из тех, кто относился к среднему классу в 2007 году, не были таковыми в 2004 году. И хотя общий характер социального движения на данном отрезке времени был восходящим, объемы нисходящей мобильности оставались высокими.

Основные причины потери статуса были вызваны так называемыми жизненными циклами семьи - появлением детей или выходом на пенсию. В большинстве развитых стран эти провалы демпфируются системой социальных трансфертов или накопленных самим человеком активов.

К позитивным изменениям этих лет можно отнести улучшение материально-имущественного положения населения, связанное с увеличением расходов на покупку товаров длительного пользования, в том числе автомобилей. Правда, на улучшение жилищных условий прироста доходов все равно не хватало.

Андрей Яковлев

Исследователями было зафиксировано снижение показателей неравенства доходов. Здесь, впрочем, нужно оговориться. По макроэкономическим оценкам, рост неравенства в доходах продолжался, но его поддерживали наиболее обеспеченные слои населения. Иными словами, это богатые становились еще богаче, а не бедные — еще беднее. Однако студенты работали с массивами данных, в которых эта категория населения не учитывалась.

В любом случае, «вертикальное» неравенство должно тревожить специалистов и общество гораздо меньше, чем то обстоятельство, что, согласно данным исследования, «наибольший вклад в объяснение неравенства вносил такой фактор, как регион проживания». Как отметил в своем отзыве Алексей Левинсон, «в нашей стране нарастает различие не между богатыми и бедными людьми, живущими в одном городе, а между людьми одного слоя, живущими в богатых и бедных регионах. И этот факт очень много значит для прогнозирования социальных процессов и напряжений, для понимания задач социальной политики в России».

Будут ли востребованы результаты исследования теми, кто принимает решения в области экономической и социальной политики, покажет время. Лилия Овчарова, по ее признанию, заранее объяснила работавшим над проектом студенткам, что между получением научного результата и принятием его к сведению обществом может пройти 10–15 лет. Но участницы исследования уверены, что их труд не был напрасным, и уже планируют новые совместные проекты.

Анна Сухова, выпускница факультета социологии ГУ-ВШЭ:

— У меня уже был опыт сотрудничества с НИСП, я там проходила практику, поэтому знала про этот проект, знала, чего ожидать. Очень полезно было получить опыт работы в команде. Вообще такой режим работы стимулирует, повышает ответственность, ведь от того, насколько качественно ты выполнишь свою часть работы, зависит успех всего исследования — никому не хочется подвести коллег. Конечно, понадобилось какое-то время на притирку, но затем работа пошла интенсивно и плодотворно.

Хоть это был и общий проект, каждая из участниц работала над своей темой, и я бы сказала, что по его итогам можно подготовить пять полноценных публикаций, ведь в финальный доклад вошли лишь 5–10 процентов всей проделанной работы.

Результаты, которые мы получили, войдут в более крупный проект НИСП, так что они в любом случае не пропадут и будут услышаны. Да и между собой мы уже обсуждали планы продолжения работы. Возможно, «отталкиваясь» от этого исследования, мы займемся изучением более частных проблем.

Алла Тындик, выпускница экономического факультета МГУ:

— У меня, как и у Анны, тоже был опыт сотрудничества с НИСП, в 2008 году я проходила там стажировку. Но тематика проекта была мне не очень близка, ведь я училась в магистратуре на кафедре демографии и экономики народонаселения и в принципе занимаюсь другими темами — рождаемостью и браками. Но мне показалось интересным расширить круг своей деятельности.

Так получилось, что в нашей команде мы, два человека из МГУ, представляли факультет экономики, а студенты Вышки — свой факультет социологии. Таким образом, мы как специалисты дополняли друг друга, эта особенность нашей группы позволяла находить более четкие и обоснованные аргументы в пользу тех или иных выводов.

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ